Государство и современные телекоммуникационные технологии

Утрачивает ли свою значимость государство, как исторически сложившаяся, универсальная форма политического объединения общества? Сегодня, и очевидно в обозримой перспективе - нет.

Вопреки широко распространенному мнению, идея глобализации информационного пространства пока не может повлиять на формально-правовое положение государства, по крайней мере, в силу двух причин:

Во-первых, вопрос наделения пользователя телекоммуникаций юридическими правомочиями и ограничениями по-прежнему остается в руках государства именно в силу его, государства исключительности, как особого субъекта права.

Во вторых - потому что степень вовлеченности населения по еще недостаточно высока.

Однако идея, заложенная в телекоммуникационных технологиях определяет круг проблем, с которыми государствоведы, юристы и политологи столкнуться в ближайшее время.

Информационное общество имеет в своем базисе транснациональную идею. Любая идея, имеющая в качестве своего базиса глобализацию, затрагивает интересы многих государств, и поэтому противоречит одному из основных понятий государства - суверенитета, Следовательно, вопрос заключается в том, что бы разобраться в том, что несет в себе, а так же в какой мере и на что может повлиять складывающаяся ситуация.

Какие элементы образуют понятие государство? Очевидно, что если объединить понятия государства, то можно вычленить следующие элементы: единство территории, единство политического управления, суверенитет (Территория, Власть, Народ)[1].

Если рассматривать ситуацию буквально, то телекоммуникационные технологии никак не влияют на указанные элементы. Формально все остается таким же, как и до их появления. Например территория РФ не изменяется, структура политического управления тоже, народ же является как раз производителем и потребителем телекоммуникационных технологий.

Однако при ближайшем рассмотрении все оказывается не столь однозначным.

1. Территориальный аспект

 

Господство государства над территорией имеет публично-правовой характер: не dominium, а imperium, т. е. власть повелевать.[2]

Однако ситуация повелевания территорией абсурдна в силу абстрактности самого понятия государства. Следовательно вопрос стоит скорее о принадлежности права на вещи, имеющие значение для общего пользования или служения в пределах признанных международным сообществом границ группе, представляющей собой политически легитимное и юридически закрепленное выражение верховной политической власти.

Новизна заключается в том, что помимо привычных нам вещей общего пользования (земля, вода, воздух, недра) возникает и должна учитываться новая вещь общего пользования - информация и средства ее доставки - телекоммуникации и телекоммуникационное оборудование. Однако телекоммуникации - суть имущество, аналогично определяется и интеллектуальный продукт. Имущество обладает свойством принадлежности, без него оно утрачивает свой смысл, следовательно, если это имущество не частное, то оно государственное.

Если признать, что телекоммуникации вещь частная, то в отношении них государство утрачивает право владения, пользования и распоряжения, оставляя себе только право обуславливать их применение таким образом, чтобы не затрагивались права иных лиц, в том числе и права самого собственника.

Если признать, что современные телекоммуникации уже вещь общественная, то возникает иная проблема: следует признать, что все потребители зависимы от государства, поскольку именно оно распространяет свою волю на вещь. Именно так частично обстоит дело в России.

Существо же вопроса состоит в том, что технологически телекоммуникация: во-первых, может потерять свое назначение, если, являясь составной частью межгосударственной системы, будет на одной из территорий отключена, т.е. утратить свой первоначальный имущественный смысл, став другой вещью, во вторых, как следствие первого, государство утрачивает абсолютную власть над телекоммуникациями, имея власть лишь над тем материалом, который находится на его территории и над интеллектуальным продуктом, если он создан в силу исполнения трудовых обязанностей или по договору.

Таким образом территория государства может выполнять в отношении транснациональных телекоммуникаций двоякую роль: определять их принадлежность, если коммуникация является отдельным элементом целой системы, исключение которого не приводит к отключению системы в целом, или не считать их частью территории, если такое отключение ведет к ее ликвидации.

Вот тут и возникает вопрос о суверенитете. Естественно, что государство не может себе позволить часть вещей имеющих значение для общего пользования и находящихся на ее территории признать не своими. Это правовой и политический абсурд. Поэтому государство попадает в ловушку: если пространственным выражением форм социального общения доинформационного общества была территория, то в условиях современного информационного общества формально-юридические границы не исчерпывают собою реальной картины: государства по существу представляют собой сферы влияния, той или другой информационной группы.

Таким образом, государство, не имея возможности провести требуемое отчуждение с одной стороны - остается лишь формально-юридическим понятием, с другой - в пределах функций, определяемых доинформционными требованиями, остается могучим инструментом, то есть способно влиять на все сферы жизнедеятельности общества и отдельных людей. Утрачивая прежнюю суть, сохраняет форму.

2. Властно-политический аспект

 

Власть это органический признак всякой социальной среды. Государство можно определить как союз власти и подчинения. Власть понятие объективно-субъективное. С одной стороны она существует вне рамок нашей воли: отказавшись однажды принимать власть, мы, тем не менее, объективно можем почувствовать ее на себе. С другой стороны власть явление субъективное. Она есть отражение существующего порядка вещей в нашем сознании. Такой дуализм понимания власти, на наш взгляд есть отражение триединости ее ресурсов: авторитета, права и принуждения. Э.Фромм, ссылаясь на доклад Римскому клубу М.Месаровича и Э.Пестеля писал: "…новое общество возможно только в том случае, если в процессе его становления будет формироваться новый человек".[3,17]

Мы исходим из того, что понятия "власть" и "право" в их фундаментальном смысле соотносятся как единичный акт употребления возможностей управления, акт воздействия одной, от случая к случаю определяющей воли и как акт управления, приобретающий более или менее фиксированный во времени характер, то есть обретающий форму правил[4,114].

Политическая власть, как определяющая воля, направленная на конкретную цель конструируется не всеми, а лишь специальным носителем (или специальными носителями), чей социальный статус наделяют его (их) волю достаточным основанием для признания ее определяющей остальными и чья компетенция позволяет использовать силу государственного принуждения. Такими лицами являются соответственно правители и общественные власти.

Возможность нестабильности власти, проистекает из наличия у нее двух аспектов: формального - определяющего внешнюю форму (распоряжение, запрет, разрешение) и материального - того, что составляет сущность и содержание управления. Власть отражает в каждом акте управления философию общества. При выборе той или иной нормы для самоорганизации политическое общество и общественные власти должны учитывать и определять то, что является для них желательным, бесполезным, вредоносным, то есть опереться на систему ценностей, характеризующих это общество. В более общем смысле опираться на представление о человеке данной социальности, его морали, и в целом на понимание ментальности, культуры общества.

Содержание власти и ее применение должно отражать в более или менее систематической форме общий консенсус, властвующий в рамках этого общества и отражать действующее соотношение сил общества.

Авторитетность власти, ее содержание не является чем-то случайным, чисто механическим. Власть не есть выражение человеческого произвола вообще, эмпирической человеческой потребности, а есть выражение подчинения своей воли некоторому началу, носящему характер абсолютно авторитетного для каждого человека и потому обязывающий его.

Понятие авторитета, скорее психологическое, покоится на нескольких составляющих: информация как база для анализа, методология анализа, применимость выводов.

Ранее, рассмотрев вопрос о телекоммуникациях, мы пришли к выводу о том, что территориальный признак государства, не утратив своей формально-юридической значимости в информационном мире, изменяет содержательную сторону. Одним из проявления этого является свобода распространения, поиска и анализа информации.

История показывает, что именно этот аспект является определяющим для процесса формирования философии общества. (Например, переход от Средних веков к Новому времени связывается с появлением светского образования). Таким образом, властно-политический аспект содержательно вынужден ориентироваться уже не столько на философию, которую формируют общественные власти и правители, сколько на философию, формируемую самим обществом на основе свободного обмена информацией и предлагаемую власти как данность.

Очевидно, что этот процесс пропорционален объему свободной информации.

3. Суверенитет народа

 

Парадоксальным образом информационное общество менее всего влияет на формальный суверенитет народа, понимаемый как первоисточник государственной власти, как воля народа, выраженная в юридически релевантных формах: через референдум и свободные выборы[5,106]. Очевидно, что влияние информационного общества на государство будет заключаться в том, что с развитием телекоммуникаций процесс принятия решений будет в большей степени ориентироваться на результаты референдумов, чем на дорогостоящие выборы.

Население есть совокупность людей, живущих в пределах государственной территории и объединенных подчинением государственной власти. С позиций юридического нормативизма население это единство множества человеческих действий и воздержаний от действий. Правовая сфера государственной власти принципиально всеобъемлюща; она включает в себя совокупность всех возможных прав, какие государство сможет взять на себя, а эта возможность юридически беспредельна. Однако такое предельное состояние общественных отношений уже называется деспотией и оно приходит в противоречие с п.1.2.

Тогда народ надо рассматривать через его признаки, главными из которых является общность языка, либо общность государства, либо то и другое вместе. Можно ли в информационном обществе, где суть территориального признака государства, как обособляющего элемента размывается, оставляя лишь формально-юридический оттенок признавать общность государства, как признак народа? Тогда остается лишь общность языка, который будет универсализироваться с расширением сферы действия телекоммуникационных технологий.

 

Таким образом, рассматривая влияние современных телекоммуникационных систем и технологий на государство, можно сделать не бесспорный вывод: с развитием телекоммуникационных технологий государство все больше остается формально-юридическим элементом, что ставит под угрозу само его существование. Процесс адаптации государства к такому состоянию будет очевидно происходить в поиске консенсуса между его безопасностью и целесообразностью телекоммуникаций. Перед государством стоят основные проблемы:

1. Территориальная обособленность перестает играть определяющую роль. Оставаясь обязательным условием международной правосубъектности, обеспечивающим верховенство государственной власти, независимость и неприкосновенность государства, принцип территориальности, превращает государство в участника информационного рынка.
2. Властно-политическая составляющая государства должна либо стать либеральной, либо рано или поздно войти в конфликт с формируемой независимо от власти философией.
3. Суверенитет народа тем в большей степени будет исчезать, чем глубже будет проходить системная интеграция языка и более формальным - понятие территории.

Основной путь разрешения этих проблем видится в доминировании на информационном рынке, так как только в этом случае указанные проблемы разрешаются однозначно, расширяя ресурсы государства до планетарных масштабов.

Использованная литература

1. Н.В. Устрялов. Элементы государства. Вестник Китайского Права, Выпуск 2, Харбин, 1931, http://www.magister.msk.ru/library/philos/ustry002.htm
2. Там же.
3. Э.Фромм. Иметь или быть? М., "Прогресс", 1990
4. Синха С.П. Юриспруденция. Философия права. М., Академия, 1996.
5. М.В.Баглай. Конституционное право Российской Федерации. М., Норма-Инфра, 1998.