Особую сложность вызывают Интернет-отношения, отягощенные иностранным элементом. Эти отношения имеют место когда электронная сделка заключается лицами разных государств, ущерб в результате использования веб-сайта причинен на территории иностранного государства, информация, размещенная на веб-сайте, нарушает законы иностранного государства об охране прав интеллектуальной собственности и т.д. Кроме того, связь правоотношения, складывающегося в виртуальном пространстве, с правопорядками разных государств может быть и менее явной. На нее могут указывать, в частности, место нахождения сервера и национальность провайдера. Фактически любое Интернет-правоотношение имеет иностранный элемент и тем или иным образом связано с правопорядками разных государств. Причем, можно предположить, что отношения, в которые вступают или будут вступать пользователи Интернет, имеющие согласно принципам международного частного права белорусскую принадлежность, будут в абсолютном большинстве случаев отягощены иностранным элементом. Данное предположение можно объяснить следующим образом. Во-первых, Интернет-технологии в РБ пока еще не получили должного развития (а учитывая политику белорусского правительства и довольно узкий рынок услуг в этом секторе, можно сделать вывод, что еще не скоро получат). Во-вторых, белорусский сегмент виртуального рынка услуг и предложений в силу объективных причин вряд ли когда-нибудь будет настолько емким, чтобы исключить преимущества досягаемости по Интернет рынков других государств. Пользователи с белорусской национальной принадлежностью будут приобретать виртуально товары и услуги у лиц других государств, пользоваться объектами прав интеллектуальной собственности иностранцев и вступать в другие Интернет-правоотношения.
Таким образом, Интернет, совершенно новая правовая среда, ломающая устоявшиеся представления о действии правовых норм в пространстве и стирающая национальные границы, заставляет рассматривать поведение лиц, оперирующих в ней прежде всего в плоскости международного частного права. В первую очередь применительно к этим отношениям возникают следующие вопросы международного частного права:
- юрисдикции какого государства подчинено правоотношение, т.е. суд или компетентный орган какого государства вправе рассматривать дело;
- право какого государства подлежит применению;
- содержание применимого права.
Причем, специфика Интернет-правоотношений заставляет отвечать на эти вопросы несколько иначе, нежели чем в аналогичных случаях, когда предметом рассмотрения являются традиционные, т.е. складывающиеся в реальном мире, отношения с иностранным элементом.
Юрисдикция. Основное правило решения юрисдикционных проблем, закон ответчика, модифицируется в пользу фактической связи с государством суда.
Применимое право. Традиционно используемые в международном частном праве привязки для определения применимого права «закон места нахождения», «закон места заключения», «закон места причинения» и т.д. приобретают совершенно иное звучание и используются в сочетании с таким критерием как «место нахождения сервера».
Содержание применимого права. Развитие виртуальных отношений обозначило массу правовых пробелов и в международном, и в национальном праве. Интернет, как совершенно новая правовая среда, вызывает ряд вопросов, требующих совершенствования материально-правового регулирования. Сначала пути его совершенствования виделись самые кардинальные –введение в национальные законодательства специальных нормативных актов (Стенограмма парламентских слушаний "О правовом регулировании использования сети Интернет в Российской Федерации", 18 мая 2000 года), установление международно-правового контроля над Интернет (в частности, со стороны АСЕАН) (http://www-cse.stanford.edu/class/cs201/current/Projects/global-networks/Scenarios/int_coop.html) и т.д. Теперь, по крайней мере, в правовой доктрине и законодательной и судебной практике развитых стран начинает преобладать более осторожный и взвешенный подход . Он базируется на следующих основных постулатах (Наумов В. Суверенные сети // Компьютерра. 26 октября 1999, N43).
Во-первых, нет необходимости разрабатывать новые принципы правового регулирования Интернет-отношений. Эти отношения необходимо «локализовать», «ввести» в сложившуюся правовую систему и рассматривать в ее рамках, как правило, за счет раскрытия в законодательстве тех или иных понятий (применение глобальных коммуникаций и в бизнесе и в повседневной жизни уже привело к разработке ряда юридических понятий, таких, как экономика в режиме реального времени, электронная коммерция, электронные деньги, электронный документ, электронные платежи и так далее), а также необходимой модификации и корректировки положений действующих законов. Так, проблемы электронных сделок следует решать в рамках гражданского права, доменных имен; в рамках законодательства о товарных знаках, юрисдикции в Интернет-спорах; в процессуальном законодательстве за счет дополнения или соответствующего незначительного (самого необходимого) изменения соответствующих нормативных актов.
Во-вторых, краеугольным камнем процесса совершенствования правового регулирования Интернет-отношений считается сорегулирование. Этот термин подразумевает сочетание законодательного регулирования с саморегулированием, которое осуществляется представителями частного капитала, вкладывающего средства в обеспечение функционирования Интернет и доступа к нему (в частности, провайдерами), а также пользователями. Эти лица формируют своими действиями определенные правила поведения (обычаи и обыкновения) в виртуальном пространстве, которые закрепляются затем в законодательном порядке.
Сама природа Интернет, как глобальной информационной инфраструктуры, содействует широкому обмену мнениями по вопросам правового регулирования виртуальных отношений. См., например, Открытое письмо организованной Интернет-общественности Правительству РФ - http://www.libertarium.ru/libertarium/i-openletter/lib_article_t
Саморегулированию отдается предпочтение перед государственным регулированеим. Считается, что последнего должно быть как можно меньше, поскольку свобода Интернет является непременным и неотъемлемым условием дальнейшего развития этого уникального организма. На практике принцип саморегулирования сводится к тому, что в большинстве стран специальных законов о регулировании и содержании Интернет нет, что приводит к применению общего законодательства к Интернет-отношениям.
В-третьих, правовое регулирование Интернет-отношений базируется на принципе «festina lente». Законодатели в развитых странах исходят из того, что необходимое совершенствование действующего законодательства должно быть сведено к минимуму и предпочитают не торопиться. Для проявления результатов процесса саморегулирования нужно определенное время. С другой стороны, источником развития правового регулирования виртуального пространства могут стать судебные прецеденты. Не во всех правовых системах они рассматриваются в качестве источников права. Однако и в тех системах, где они не наделены силой источников права их роль также очень велика и заключается в толковании тех или иных действующих норм применительно к Интернет-отношениям, а также к установлению содержания складывающихся обычаев виртуального сообщества.
В дискуссиях о необходимости и путях правового регулирования Интернет очень часто отмечается «международный» характер Интерента, который должен найти адекватное отражение в международном праве. Например, попытка закрыть какой-нибудь сайт на территории одного государства наверняка приведет к тому, что сайт с таким же содержанием будет открыт на сервере, расположенном на территории другого государства, буквально на следующий день. Поэтому эффективное правовое регулирование Интернет видится только при объединении усилий если и не всех, то по крайней мере как можно большего числа государств (Стенограмма парламентских слушаний "О правовом регулировании использования сети Интернет в Российской Федерации", 18 мая 2000 года. Наумов В. Суверенные сети // Компьютерра. 26 октября 1999, N43). Вплоть до недавнего времени высказывались самые смелые предположения о возможных формах и методах стирания глобальной Сетью национальных границ, о создании Интернет-ООН и регистрации Интернет-паспортов. В настоящий момент попытки международно-правового регулирования Интернет-отношений начинают носить более взвешенный характер. Многие специалисты рассматривают принятие международного соглашения в качестве наиболее реального механизма решения проблемы правового регулирования в этой области (Работа в этом направлении занимает большое место в деятельности ВОИС, ОЭСР, ВТО и ряда других международных организаций). Вывод действительно справедливый. Интернет поднимает очень трудные вопросы и в международном публичном праве, и в международном частном праве. Поэтому содержание такого соглашения не будет слишком пространно, а сведется к самой общей унификации национальных законодательств. Контроль же за Интернет со стороны международного сообщества фактически невозможен. Поскольку для обеспечения выполнения соответствующего соглашения понадобилось бы, во-первых, создать международные организационные механизмы, требующие слишком многих материальных и технических средств, и, во-вторых, необходимо было бы наделить эти механизмы слишком широкими наднациональными полномочиями.
Таким образом, с точки зрения международного права оптимальным решением проблемы Интернет стала бы эффективная правоохранная деятельность государств в рамках их суверенных юрисдикций исходя из более или менее единых принципов регулирования, имплементированных в национальные законодательства во исполнение норм соответствующих международных соглашений.
О признании целесообразности осторожного и взвешенного подхода к решению проблем правового регулирования Интернет-отношений свидетельствуют тенденции в европейском праве. Общие принципы правового регулирования Интернет-отношений в странах-членах заложены в проекте директивы «О некоторых аспектах электронной торговли на внутреннем рынке», которая возможно в скором времени будет принята Парламентом и Советом ЕС. Положения директивы построены, прежде всего, на принципе сорегулирования. С одной стороны, директива признает то, что Интернет должен развиваться свободно, она обязывает страны-члены ЕС не предъявлять никаких требований по лицензированию или получению иных разрешений для доступа в Интернет. С другой стороны, директива обозначает основные моменты государственного регулирования (http://www.algo.ru/internetlaw/analog14.asp.htm) и четко указывает тем самым границы и пределы государственного вмешательства в Интернет.
Таким образом, специфика Интернет-отношения заставляет по-новому подходить к рассмотрению проблем международного частного права о юрисдикции, применимом праве и его содержании. На сегодняшний день в доктрине, праве и особенно судебной практике больше вопросов, чем ответов. Так, ни одна из трех выше обозначенных проблем международного частного права не может быть охарактеризована с большей или меньшей определенностью. Это объясняется тем, что правовое регулирование в новой области только начало складываться и пути его развития пока еще не определены. Результатом такой неопределенности может явиться то, что принятие решения судом о рассмотрении спора по отношениям, связанным с Интернет, а также о выборе применимого права и его содержании будет зависеть от осведомленности судей в вопросах специфики виртуальных отношений и от способности с учетом этой специфики дать адекватное толкование законам суда и применимому праву. Самым простым способом предотвращения подобных ситуаций может быть автономия воли сторон – механизм международного частного права, который известен во всех правовых системах мира. Как правило, у сторон правоотношений с иностранным элементом есть возможность выбрать применимое право и место рассмотрения спора. Однако не во всех случаях этот способ будет эффективен. Стороны не всегда смогут по объективным (выбор применимого права возможен в основном в договорных отношениях) или субъективным причинам (стороны просто могут не договориться) совершить свой выбор.
В любом споре с иностранным элементом в первую очередь возникает вопрос о том в суд какого государства подать иск. Поэтому остановимся более подробно на характеристике возможных неожиданностей, которые могут возникнуть при решении юрисдикционных проблем Интернет-отношений.
Правила, по которым решаются вопросы юрисдикции в рамках каждой национальной юрисдикции строго индивидуальны. При решении юрисдикционных проблем коллизионные вопросы не возникают. По процессуальным вопросам в международном частном праве традиционно применяется правило lex fori, т.е. суд применяет свое право. В каждом государстве правила определения международной подсудности имеют свои особенности. Тем не менее, можно выделить общий для различных правовых систем критерий, которым руководствуются суды при решении вопроса о наличии своей компетенции рассматривать спор. Этим критерием служит национальность или место нахождения ответчика. Необходимо чтобы закон ответчика тем или иным образом совпадал с государством суда. Так, суды будут рассматривать иски к гражданам своих государств и лицам, постоянно проживающим или постоянно находящимся на территории государства суда.
Исторически основанием возникновения и формирования правил решения юрисдикционных проблем служил фактор физического присутствия или физической досягаемости ответчика для суда. Развитие глобальной информационной инфраструктуры уже не позволяет этому фактору играть решающую роль. Все более и более очевидно становится, что для того чтобы нарушить законы того или иного государства лицу не обязательно физически проникать на его территорию и там находится. Фактор физического нахождения или перемещения сторон не имеет никакого значения в Интернет-отношениях. Следовательно, суду для надлежащего обеспечения правопорядка на своей территории необходимо расширять правила юрисдикции и за основу брать уже не закон ответчика, а фактическую связь спорного отношения с государством суда.
Если же рассмотреть ситуацию приближенно к праву и судебной практике различных государств, то в первую очередь необходимо отметить выводы, сделанные в практике судов США. Наиболее часто споры по отношениям, связанным с Интернет, становятся предметом рассмотрения судов именно этого государства, что обусловлено бурными темпами развития американского рынка телекоммуникаций.
Основным принципом решения юрисдикционных проблем в США является так называемая «персональная юрисдикция» (personal jurisdiction). Ее начало зиждется в концепции территориального суверенитета и федерализма. Американский суд будет обладать компетенцией по рассмотрению спора в отношении того или иного лица, если оно физически присутствует на его территории. Коммерциализация различных средств связи и особенно Интернет привела к некоторым изменениям правил определения подсудности в американском праве. Принцип персональной юрисдикции был дополнен принципом минимальных контактов, подразумевающий, что связи ответчика с определенной территорией могут служить оправданием юрисдикции суда этой территории и физическое присутствие (домицилий/статус резидента) ответчика не является необходимым условием юрисдикции американских судов.
Критерии для выявления минимальных контактов во многих штатах закреплены так называемыми законами «длинной руки» (long arm statutes). К ним относятся: заключение сделок, поставка товаров, предоставление услуг; владение, пользование недвижимостью, причинение вреда на соответствующей территории. В делах, связанных с Интернет, когда ответчик не является резидентом США, американские суды, приняв во внимание наличие определенных связей правоотношения с территорией США могут признать наличие своей юрисдикции и факторы связи могут быть еще более минимальны. Даже простое размещение на веб-сайте информации о товарах и услугах может быть рассмотрено как основание для вывода о наличии юрисдикции. Чрезвычайно широкую известность получило дело Playmеn/Playboy. В этом деле ответчику, итальянской компании, было запрещено распространять и продавать издаваемый им журнал «Playmen» в США. Довод ответчика о том, что его сервер, на котором размещены иллюстрации из журнала, находится в Италии не был принят судом, поскольку его деятельность привлекла покупателей из США и тем самым распространение имело место в США. Таким образом, американский суд отказался следовать логике ответчика и рассматривать данную ситуацию как распространение в Италии. Данное дело ярко свидетельствует, что нерезидентам, нужно быть готовыми к тому, что критерии могут оказаться очень и очень минимальны.
Вместе с тем, простое оперирование веб-сайтом еще не будет служить основанием для наличия связи с государством суда. Если лицо ограничивает доступ к размещаемой в Интернет сообщениям резидентам США или размещаемая информация не доступна на английском языке, то вряд ли можно будет найти соответствующие связи с США, оправдывающие наличие юрисдикции американских судов. Так, в деле McDonough v.Fallon McElligott калифорнийский федеральный окружной суд постановил, что один только факт создания веб-сайта не является достаточным основанием для принятия решения о наличии у суда компетенции рассматривать спор.
В США распределение компетенции между судами штатов строится, в принципе, на тех же принципах, что и решения международной подсудности. Поэтому в данном случае и далее по тексту приводятся слцчаи из судебной практики США, в которых поднимались проблемы мештатной подсудности.
Суд пришел к выводу о необходимости удостовериться в том, что через веб-сайт был и установлены соответствующие контакты с государством суда (т.е., в принципе, с лицами, находящимися на его территории) (Michael J. Wagner, Mattew G. Allison. Internet Law// The National Law Journal. Monday, July 7, 1997. P.B05).
В деле Benson Restaurant Corp. v. King американский суд так же принял решение об отсутствии юрисдикции. Веб-сайт ответчика не был интерактивным. Он просто содержал информацию о клубе ответчика (календарь мероприятий и цены на билеты). Суд сделал вывод, что в данном случае действия ответчика никоим образом не могут затронуть его территорию (в данном случае штат Нью-Йорк) и для наличия его юрисдикции нужно нечто большее, чем создание веб-сайта.
Проще обстоит дело в тех случаях, когда ответчик-нерезидент действует в Интернет более активно, т.е. заключает контракты, предоставляет услуги и товары в Интернет, в частности, через оперируемый веб-сайт. Весьма показательно дело Compuserve, Inc. v. Patterson в котором вопрос о наличии юрисдикции был решен положительно. Ответчик, резидент штата Техас, заключил с истцом, провайдером с местонахождением в Огайо, контракт о распространении программного обеспечения посредством сервера, расположенного в Огайо. Программное обеспечение было передано истцу по Интернет на его сервер в Огайо. В результате рекламы с данного сервера программное обеспечение было распространено 12 резидентам Огайо. Все эти обстоятельства суд признал более чем достаточными для наличия юрисдикции.
В деле Minnesota v. Granite Gate Resorts, Inc. суд штата Миннесота счел возможным прийти к выводу о наличии юрисдикции на основании того, что в течение двух недель сайт ответчика посетили 248 резидентов Миннесоты, а в списке почтовых рассылок ответчика были указаны адреса резидентов Миннесоты. Таким образом, связь между поведением ответчика и территорией суда установить довольно легко. Более того, в ряде судебных решений за основу оправдания юрисдикции берется самое широкое правило о том, что если сайт досягаем на территории суда, то суд компетентен рассматривать спор.
В деле Digital Equipment Corp. v. Altavista Technology, Inc. основанием для вывода о наличии юрисдикции послужило то, что посредством веб-сайта ответчика было заключено три сделки с резидентами штата суда. Суд заключил, что веб-сайт ответчика доступен любому пользователю Интернет, в том числе и резидентам штата суда.
В деле Maritz, Inc. v. CyberGold, Inc ответчик предоставлял клиентам услуги по пользованию электронной почтой и рассылал им рекламную информацию о различных услугах в соответствии с их интересами. Суд также нашел, что ответчик намеривался вступить в контакт с любыми пользователями независимо от их географического положения.
Таким образом, юрисдикции американских судов по делам, связанным с Интернет, где ответчиками выступают нерезиденты США, можно избежать только в том случае если размещение информации в Интернет носит чисто пассивный и не интерактивный характер.
В европейских странах вопросы международной подсудности решаются в основном исходя из критерия физической досягаемости ответчика и не подверглись пока столь радикальному пересмотру как в США. Условно можно выделить три основные системы определения подсудности: по закону гражданства (Франция), по закону домицилия (Германия) и по признаку фактического присутствия ответчика на территории страны суда (Великобритания) (Богуславский М.М. Междунарожное частное право. М.:Международные отношения, 1997. С.361). Вместе с тем и право и судебная практика европейских государств предусматривают возможность судебного разбирательства в отношении лиц, не являющихся гражданами и не находящихся на их территории, если спорное правоотношение тем или иным образом связано с государством суда. Например, в качестве таких критериев связи может выступать нахождение имущества ответчика на территории государства суда (Фисенко В.Н., Фисенко И.В. Междунарожное частное право. Специальная часть. Кн. 2. Мн., 1994. С. 170). Однако каким образом специфика правоотношений в Интернет может повлиять на изменение основных правил определения подсудности в европейских государствах и насколько вероятно будет принятие исков европейскими судами в отношении иностранных граждан или лиц, домицилированных на территории других государств, судить пока сложно. Например, вопрос о том насколько место нахождения сервера, посредством которого компания оперирует в Интернет, может повлиять на определение ее постоянного местонахождения до сих пор остается открытым в праве, доктрине и судебной практике (Agne Lindenberg. Jurisdiction and Commercial Matters in Cyberspace. http://www.abanet.org/buslaw/cyber/SECTION.ASP-Section.htm).
В Европе судебная практика не столь богата прецедентами по разрешению вопросов, связанных с Интернет, как в США. Однако юрисдикционные проблемы Интернет-отношений также вызывают в европейском праве большие дебаты. Широкий резонанс получил процесс по пересмотру системы Брюссельской конвенцией о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим вопросам 1968 года (далее Брюссельская конвенция), который осуществляется органами ЕС.
Базовое правило Брюссельской конвенции закреплено в ст. 2 и гласит, что иски к лицам, домицилированным (постоянно проживающим или постоянно находящимся) в государствах-участниках должны подаваться в этих государствах. Основания для предъявления иска к лицам, не имеющим домицилия в государствах-участниках, а также критерии для определения домицилия ответчика содержатся в национальном праве.
Из основного правила подсудности «домицилий ответчика» Брюссельская конвенция предусматривает ряд исключений. Основные исключения касаются вопросов а) исполнения обязательств по контракту -- согласно ст. 5 к ответчику можно подать иск в государстве месте исполнения контракта; б) защиты прав потребителей – в соответствии со ст. 14 потребитель может подать иск в суд государства своего домицилия; в) пророгационных соглашений – ст. 17 предусматривает, что стороны могут до или после возникновения спора выбрать место рассмотрения спора, причем лица, не имеющие домицилия на территории государств-участников, также могут выбирать суды государств-участников и такие пророгационные соглашения будут признаваться.
Защита прав потребителей в Интернет вызывает особую озабоченность со стороны органов ЕС. 19 января 1999 года Совет ЕС принял резолюцию «Потребительское измерение в информационном обществе» в которой выразил мнение о том, что потребители должны иметь возможность использовать судебные средства защиты в стране своего постоянного места жительства и призвал Комиссию ЕС предпринять все возможные шаги по обеспечению необходимых правовых средств с учетом действующих положений Брюссельской конвенции (Officail Journal. C 023. 28.01.1999.P.0001-0003). Таким образом, была обозначена задача усовершенствовать нормы европейского права в этой области.
14 июля 1999 года Комиссия ЕС предложила рекомендации по принятию Советом ЕС регламента «О юрисдикции, признании и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим вопросам» (http://europa.eu.int/eur_lex/en/com/pdf/en_599PC0348.pdf). Планируемый регламент должен заменить в отношениях между странами-членами ЕС Брюссельскую конвенцию и учесть нюансы правоотношений электронной коммерции. Так, основное правило юрисдикции по месту домицилия потребителя оставлено. Однако, учитывая изменения, привнесенные Интернет в маркетинговые технологии, предполагаемый регламент должен изменить правило ст. 13 (3) Брюссельской конвенции, в соответствии с которым потребитель имеет право на выбор своей юрисдикции, если приглашение к заключению контракта на поставку товаров или услуг было сделано путем рекламы в стране домицилия потребителя или в этом государстве потребитель предпринял необходимые шаги к заключению контракта. В соответствии с предложениями Комиссии потребитель имеет право на выбор юрисдикции в отношении контрактов, заключенных с лицами занимающимися коммерческой или профессиональной деятельностью в государстве домицилия потребителя. Потребитель будет также иметь право на выбор, если эти лица любыми средствами адресуют такую деятельность в государство домицилия потребителя или несколько государств, включая это государство (в принципе, вывод близкий к тому, который проводится американской судебной практикой). Эти предложения вызвали глубокую озабоченность со стороны лиц, профессионально занимающихся электронной коммерции. Негативно была воспринята перспектива предъявления к ним исков потребителями в любой стране-члене ЕС (или даже во всех сразу), где может быть получено сообщение по Интернет о тех или иных товарах и услугах, например, где возможен доступ к веб-сайту. В ноябре 1999 года в рамках Комиссии ЕС состоялись слушания по этому вопросу (http://europa.eu.int/comm/justice_home/events/index_en.htm). Комиссия, в принципе, согласилась с мнением о том, что такие правила могут негативно сказаться на развитии электронной коммерции и особенно отрицательно повлиять на положение малых и средних форм электронного бизнеса. Поэтому Комиссия ЕС призвала широкие круги продолжить дискуссию по всестороннему и объективному обсуждению этой проблемы. Вопрос до настоящего времени остается открытым.
Правила подсудности дел с иностранным элементом судам Республики Беларусь содержатся в Гражданском процессуальном кодексе и Хозяйственном процессуальном кодексе и построены прежде всего на принципе физической досягаемости ответчика.
Согласно ст. 545 Гражданского процессуального кодекса судам Республики Беларусь подсудны дела по искам к иностранным гражданам и лицам без гражданства, если они имеют место жительства на территории Республики Беларусь, и к иностранным юридическим лицам, если в Республике Беларусь находится орган управления, представительство или филиал такого юридического лица (Национальный реестр правоввых актов Республики Белорусь. 1999. N18-19). В принципе, предъявление исков в отсутствие физической досягаемости ответчика в Республике Беларусь, также возможно. На основании ст. 47 для защиты интересов истца ему предоставляется право на выбор подсудности. Так, предъявление иска к ответчику, место жительства которого неизвестно либо который не имеет места жительства в Республике Беларусь, возможно по месту нахождения его имущества или по последнему известному месту его жительства в Республике Беларусь; в отношении дел о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также имуществу гражданина или юридического лица иска может быть предъявлен по месту причинения вреда; в отношении споров, вытекающих из договора, в котором указано место исполнения, иск может быть предъявлен по месту исполнения договора (Национальный реестр правоввых актов Республики Белорусь. 1999. N18-19).
В хозяйственных судах Республики Беларусь проблемы юрисдикции в спорах, связанных с Интернет, решаются практически на тех же основаниях, что и в судах общей компетенции. Согласно ст. 310 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь хозяйственные суды будут рассматривать дела с участием иностранных лиц, если ответчик находится или имеет место жительства на территории Республики Беларусь, филиал или представительство иностранного лица находятся на территории Республики Беларусь, ответчик имеет на территории Республики Беларусь имущество, в отношении которого возник спор, иск вытекает из договора, по которому исполнение должно иметь место или имело место на территории Республики Беларусь, по делу о возмещении вреда, причиненного имуществу, действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, имело место на территории Республики Беларусь, иск вытекает из неосновательного обогащения, имевшего место на территории Республики Беларусь (Ведомости Национального собрания Республики Беларусь. 1999. N13-14. Ст. 195). Кроме того, ст. 31 Хозяйственного процессуального кодекса предоставляет истцу право подать иск в Республике Беларусь к ответчику, место нахождения которого неизвестно, по месту нахождения его имущества или по его последнему известному месту нахождения в Республике Беларусь.
Таким образом, для наличия компетенции белорусских судов рассматривать спор требуется наличие реальной связи правоотношения с Республикой Беларусь. В виртуальных правоотношениях это не всегда так. Можно представить себе такую ситуацию: лицо, имеющее национальность иностранного государства, проживающее там, никогда не пересекавшее границ Республики Беларусь, размещает на сервере, находящемся за границей, веб-сайт, содержащий произведение, охраняемое по белорусским законам об охране прав интеллектуальной собственности. Сайт составлен на английском языке, т.е. в общем-то не предназначен для белорусской аудитории, но доступен пользователям любого государства, в том числе и пользователям Республики Беларусь. В данной ситуации нет формальных оснований для юрисдикции белорусского суда. Что делать обладателю прав на произведение? Подавать иск в иностранном государстве. Будет ли он реально это делать? Скорее всего нет. Вряд ли можно полагать, что белорусские пользователи Интернет, вступающие в те или иные правоотношения с лицами, находящимися на территории других государств, смогут адекватно защитить свои права, по крайней мере, в рамках отечественной юрисдикции (что всегда дешевле, проще и быстрее).
Безусловно, фактор физического отсутствия ответчика на территории государства суда осложняет процесс. Возможно, например, выразить сомнение о целесообразности рассматривать дело и выносить решение об удовлетворении имущественного требования предвидя заранее невозможность обратить такое решение к исполнению на территории государства суда. Однако, в отношении споров о признании прав, о защите чести и достоинства, которые составляют большую часть дел по отношениям, связанным с Интернет, это не столь очевидно. Если обратиться к делам о защите прав потребителей, то решения по ним важны ведь не столько для удовлетворения имущественных требований конкретного потребителя, сколько для совокупности потребителей того или иного поставщика товаров или услуг. Решение в пользу конкретного потребителя может заставить соответствующего производителя изменить свое поведение на рынке. Кроме того, вопрос об исполнении судебного решения на территории иностранного государства (например, о взыскании материальной компенсации, о пресечении незаконного пользования правами интеллектуальной собственности, об опровержении порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений) может быть решен с помощью соответствующих механизмов международного частного права. Определенные проблемы могут быть также связаны с неявкой ответчика в судебное заседание. Однако белорусское процессуальное законодательство содержит правила, регулирующие эту ситуацию. Можно привести положения ст. 282 Гражданского процессуального кодекса (суд общей компетенции вправе рассмотреть дело в случае неявки кого-либо из юридически заинтересованных в исходе дела лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте судебного заседания, если признает причины их неявки неуважительными) и ст. 142 Хозяйственного процессуального кодекса (в случае неявки в заседание хозяйственного суда кого-либо из лиц, участвующих в деле, хозяйственный суд выслушивает мнение явившихся лиц, участвующих в деле, и может вынести определение о продолжении разбирательства по делу).
Электронная коммерция считается одним из приоритетных направлений в экономике нашей страны. Правительство Республики Беларусь совместно с Программой развития ООН разрабатывает различные формы ее поддержки и развития. В праве эти тенденции так же должны найти адекватное отражение. Так, критерии физического присутствия при решении юрисдикционных проблем в белорусском процессуальном законодательстве могли бы быть подкорректированы для правоотношений с иностранным элементом, складывающихся в виртуальном мире. В частности, при решении юрисдикционных проблем в делах, связанных с Интернет, целесообразнее было бы за основу принимать не место нахождения ответчика и физическую связь некоторых элементов правоотношения с Республикой Беларусь (место нахождения имущества, место причинения вреда и т.д.), а то влияние, которое поведение того или иного лица в виртуальном пространстве оказывает или может оказать на правопорядок Республики Беларусь.
Постоянный адрес этой страницы: www.russianlaw.net/law/general/jurisdiction/a102/?print=news_view.tpl